И Анацеа оказалась права.

– Я передумала, – дверь подсобки распахнулась, явив побледневшее лицо Кантаны. – Отпусти их, мама. Тебе ведь нужна я, вот и забирай меня.

Кантана бесстрашно вышла из подсобки навстречу матери. В замызганном платье, но гордая. Ещё одна нить к спасению оборвана, чего и следовало ожидать. Впрочем, Нери сразу предполагал, что она сдастся. Какой бы дерзкой Кантана ни прикидывалась, предавать – не её конёк. И твёрдо стоять на своём – тоже. Но… Ситуация цвела такими красками, что Нери охотно простил бы и предательство, и бегство. Безоговорочно. Безусловно…

Даже не так. Он предпочёл бы, чтобы Кантана сбежала и бросила их. Потому что от одной только мысли о том, что она продолжит существование в Пропасти, униженная и искалеченная, становилось дурно. Розы растут не для того, чтобы им обрывали лепестки и ломали шипы. Даже если они цветут чёрным.

Кантана вскинула лицо. Нити паутины заблестели в смоляных волосах. На щеках обозначились влажные разводы.

– Я пришла, – произнесла она, обращаясь к Анацеа. – Что сделаешь ты теперь? Отрубишь мне руки? Вырвешь язык?

– Если потребуется, – ответила Анацеа совершенно без интонаций. – Ты слишком многое совершила, Кантана Бессамори. На этот раз я не буду тебя жалеть.

Интересно, что она хочет этим сказать? Нери никогда не думал, что Анацеа Бессамори настолько жестока, чтобы отдать дочь на публичное растерзание. И даже сейчас в голове не было подобных мыслей. Однако Нери верил в силу аффекта. В безумие, превращающее кровь в хмельное вино. В движущую силу ярости. И в ошибки тоже верил. Даже в те, которые нельзя исправить, сколько ни умоляй время обернуться вспять.

И что-то в голосе прародительницы клана подсказывало Нери, что шутками здесь и не пахнет. Да и холодная решимость в глазах Анацеа лишь подтверждала догадки.

Плечи Кантаны едва заметно дрогнули. Сомнений нет: хочет покончить с разговором, развернуться и убежать в никуда. Это было бы разумное решение. И Нери, несомненно, вздохнул бы с облегчением. Но вместо того, чтобы оправдать надежды, Кантана лишь гордо распрямила спину и вытянулась.

– Да, мои ошибки слишком явны, – она снова посмотрела в глаза матери. – Но я не хочу быть изгоем. Я рождена, чтобы дарить благо своей магии людям. Чтобы любить и приносить лучшее, на что способна. Так, как велели нам Покровители. Если желание стать той, кто я есть на самом деле, слишком большое – делай со мной что считаешь нужным. Прогибаться под напором и прятаться – не мой путь. Пусть этим занимается Тилен.

Брови Кантаны сошлись над переносицей. Девушка в чёрном, сопровождающая Анацеа и её бородатую подругу, подозрительно напоминающую Дею 26, ахнула, однако, не рискнула держать ответ. Только последний дурак не понял бы, что отношения, склеенные из осколков неимоверным трудом, в это мгновение пошатнулись и рухнули окончательно.

– И ты, – добавила Кантана, легко коснувшись руки Анацеа. – Будь винтиком в этом механизме Разрушителей и дальше. Это твоё право, как бы мне ни было больно. Только знай, что ни одна мать в здравом уме не поведёт свою дочь на казнь.

– Ты не права. Порядки и Положения – великая сила, помогающая избежать анархии и войны, – возразила Анацеа.

– Первый Холм вот-вот атакует нас! И помогли вам Положения?! Чушь это всё!

– У каждого своя роль в жизни, и не нужно пытаться сыграть чужую. Кто знает, может быть, рыбы в водоёме тоже хотят летать?

– А той, что сможет, сородичи обрубят плавники?

– Сама подведёт себя к смерти, – отрезала Анацеа. – Как и ты, Кантана.

– Зато это моя дорога. Сама топтала.

– Ну да, – Анацеа скривилась. – Твой путь в никуда. Ты как всегда заблудилась, Кантана Бессамори. Но я нашла тебя. Ступай в повозку. Мы едем домой.

Глаза Кантаны округлились и заблестели. Глядя на отчаяние, сквозящее в её взгляде, Нери самому захотелось заплакать. Цепкая хватка Венены, стиснувшая плечо, на миг отрезвила и вернула самообладание. «Сейчас или никогда» – крутилась в голове подсказка подсознания. Понять бы ещё, к чему это… Словно готовясь к атаке, Нери отошёл на пару шагов и сравнялся с охранниками перевалочного пункта.

– Мама, – произнесла Кантана сдержанно, – дай мне ещё один шанс. Я прошу тебя.

– Ты уже использовала все. Я не подписывалась вечно прощать тебя.

– Я ведь могу помочь Совету переправить заражённых в безопасное место! Вы сами этого хотели! Неужели вы предпочтёте, чтобы недуг выкосил весь город?!

Напряжённое молчание наводнило воздух. Даже Анацеа застыла, словно сказанное хлёстко ударило её. Кантана выложила последний козырь. Если Анацеа сумеет его покрыть – настанет конец. Конец всему.

– Анацеа, – вмешалась та, что похожа на Дею. – Твоя дочь говорит разумные вещи. Она – наш единственный шанс.

Мертвенная задумчивость сковала лицо Анацеа. Нет сомнений: она понимает, что магия порталов – единственный шанс спасти город. И это был её план. Только способности Кантаны помогут изолировать здоровых от тех, кто непременно заразит их. Рот прародительницы клана медленно приоткрылся. Анацеа готовилась вынести финальный вердикт. Мышцы Нери напряглись от волнения и тревоги.

– Член Совета предлагает мне помиловать преступницу? – с пренебрежением выдавила Анацеа, покосившись на подругу. – Вот уж не ожидала, Тиарэ.

Кинжал страха ударил под дых, высекая остатки надежды. Всё. Можно играть реквием. Конец наступил. Если не для всех, то для Кантаны – точно.

– Выхода может и не быть, – Тиарэ насуплено сдвинула брови.

– Такие вещи не решаются без голосования. А пока я делаю то, что должна. Если ей…

Скрип двери разорвал тишину так неожиданно, что Нери подпрыгнул. Поток уличного воздуха ударил в спину и сквозняком понёсся по коридору, поднимая пыль. Охрана у двери расступилась, пропуская мужчину в потёртой кожаной броне.

– Имеют ли право дамы с Девятого Холма находиться тут? – с ходу поинтересовался он, обращаясь к одному из мужчин.

– Полное право имеют, – отчитался тот, почему-то побледнев. – У них есть разрешение.

– Покажите, прошу, – произнёс гость, обращаясь к Анацеа.

Топот сапог разбавил монотонное бормотание. Гость совершенно не внушал доверия. А особенно настораживала приоткрытая кобура, болтающаяся у него на поясе, и чехол для патронов чуть ниже. Нери на всякий случай отошёл подальше: мало ли что.

– Подождите, прошу, – Анацеа выглядела обескуражено. – Давайте во всём разберёмся. Мы здесь, чтобы…

Нери затравленно оглянулся. Трое охранников перешёптывались, с опаской поглядывая на кожаного босса. Анацеа пыталась что-то объяснить гостю, но слова казались смазанными и доносились будто сквозь толстый слой ваты. Губы прародительницы клана шевелились почти беззвучно, и Нери стало казаться, что он теряет сознание.